Умение ловить рыбу помогло выжить без денег в Гваделупе

Фото: Алексей Марьяничев.

Опоздав на пароход, мы пришли в портовый полицейский участок города Pointe-a-Pitre, чтобы понять, что нам делать. Там выяснилось следующее.

Доминиканская республика, которая являлась конечной целью нашего круиза, была и для парохода завершающей точкой перегона, а затем Costa Pacifica поворачивал назад, отправляясь в круиз по Карибскому морю.

Через пару дней корабль должен был снова зайти в порт Гваделупы — таков маршрут. Мы с Борисом радовались: вот повезло!

Афроамериканка, этакая секс-машина с огромным задом на службе правопорядка, связалась при нас с пароходом и сообщила командованию, что мы нашлись.

Потом она покосилась на мою удочку, улыбнулась и сказала, что тоже любит рыбалку. У нее даже есть катер, и она по выходным выходит на троллинг в море.

Я спросил ее, какими трофеями она может похвастаться, и она поведала, что только в этом году поймала марлина, весившего 98 кг, ваху 35 кг и желтоперого тунца 80 кг.

Я заговорил с ней о приманках. Оказалось, она в курсе всех передовых моделей воблеров, попперов, джеркбейтов, всяких там силиконовых приманок и снасточек для ловли на натуральную наживку.

Она во мне возбудила интерес: люблю деловых женщин, что-то я нахожу в общении с ними… Хотел было с мулаткой как-то зафлиртовать, но Борин осуждающий взгляд и его шепот «Леша, она же полицейский!» подействовали на меня отрезвляюще, сразу снизив избыток моего тестостерона.

По правде сказать, мне никогда не нравились темнокожие женщины, но на Мартинике, Барбадосе и в Гваделупе другое дело, тут живут такие излучающие достоинство и радость красавицы! Очень советую съездить посмотреть. А всех этих красивых теток, точнее их прародителей, наделали пираты…

Оставалось как-то провести эти три дня до возвращения парохода. Паспорта были при нас, их нам передали полицейские, ведь электронная регистрация по пластиковой карточке при каждом заходе пассажиров на корабль позволяет вычислить опоздавшего моментально.

При этом на международных пассажирских судах все паспорта обычно хранятся в специальной картотеке, так что доставить их в участок — дело нескольких минут. С вещами и деньгами в сейфах кают гораздо сложнее. На то, чтобы оставить их в порту, обычно не остается времени. Каждая минута простоя огромного корабля обходится дорого.

Вес групера достигает 60 кг и более. Не каждый сможет поднять такой трофей. Фото: Алексей Марьяничев.

Оказавшись с паспортом, Борис все порывался получить срочный перевод по Вестерн Юнион, чтобы поселиться в гостинице. Я убеждал его, что мы продержимся и так: зачем беспокоить родственников?

 — А что предлагаешь делать, Леша?  — Будем ночевать на пляже. Разве тебе там плохо спалось? Боря, здесь тропики, здесь не замерзнем.

Тем более у тебя есть чем укрыться, — я покосился на его пакет с новенькой курткой. — А насчет еды не беспокойся, я тебя рыбалкой прокормлю.

Боря не любил многословия.

 — Хорошо, едем, — согласился он.

Оказалось, что маршрутки и автобусы уже закончили работу. Тратить оставшиеся на двоих двадцать евро было безрассудно, и мы побрели к дереву, возле которого днем встретили двух аборигенов.

ОДИН В ДУПЛЕ, ДРУГОЙ НА РЫНКЕ

Дупло огромного дерева было свободно. В нем комфортно и полулежа можно было отдыхать только одному. Я уступил его Борису, а сам взял снасти и побрел к набережной, где днем был рынок. Набережная была пустынна, никаких тележек, лотков и палаток — у торговцев все было быстросворачиваемое.

Однако с раздолбанного парапета в отдаленном свете тусклых фонарей кто-то рыбачил.

Я осторожно приблизился к двум стоявшим поодаль друг от друга теням. Ближний, худосочный, с выступающими скулами молодой мулат выпучил на меня глаза, как на пришельца с другой планеты.

Он бросал в лунную дорожку на воде кальмаровую приманку, умело твичил спиннингом и настороженно посматривал на меня.

Фото: Алексей Марьяничев.

Я тем временем поставил на спиннинг катушку с леской, на которую вчера поймал мурену, присоединил небольшой всплывающий воблер с заглублением до одного метра. После этого мулат успокоился, перестал обращать на меня внимание.

Вскоре он сделал подсечку и вынул кальмара, а через какое-то время второго и третьего. Я стал присматриваться, как сосед делает проводку. Он производил забросы в разных направлениях: под прямым углом к набережной, под углом 30°, 60° и даже вдоль каменной стенки. Иногда он опускал конец удилища в воду, чтобы его приманка больше заглублялась.

Пока я наблюдал за мулатом, кончик моего спиннинга дернулся, а потом согнулся, я подсек, стал вываживать и вынул небольшого кальмара, который зацепился щупальцами за тройник воблера.

На радостях пошел делиться удачей с соседом. Тот уже не настораживался, но молчал — видимо, не понимал английского. Наконец жестами и международными словами удалось объяснить, что я «руссо туристо, отстал от парохода».

Туземец, мне кажется, мало что понял, но, порывшись в сумочке, предложил мне специальную кальмаровую приманку. Она представляла собой остроносую выгнутую волной рыбку с двумя ярусами загнутых стальных проволочек вместо крючков. Я прицепил ее к карабину вместо воблера и практически тут же поймал второго кальмара.

НА СВЕТЯЩИЙСЯ ПОПЛАВОК

И все же головоногие ловились не ахти как хорошо. Я подумал, что если не сменить тактику ловли, то мы с Борей останемся голодными. Не разглядев, на что все-таки ловит дальний рыболов, я отправился к нему.

Одетый в темную майку, с окладистой бородой мужчина выглядел сплошной тенью. Только зубы его блеснули маленькой белой лодочкой, когда он улыбнулся в ответ на мое «руссо туристо».

 — Есть что? Поймали? — спросил я.  — Ес!

Встав с ведра, он приоткрыл крышку и вынул оттуда небольшую кэт-фиш. У него их там было уже несколько штук и одна крупночешуйчатая, чем-то напоминающая нашего карпа рыба. Названия ее я не запомнил. Мужчина сказал, что она очень вкусная.

— Ого! А я напрасно потратил столько времени на ловлю кальмаров!

Фото: Алексей Марьяничев.

Этот уже немолодой туземец оказался более разговорчивым, чем предыдущий малый. Он хорошо знал английский; рассказал, что русские ему нравятся, с ними ему приходилось работать, когда он служил матросом на рыболовецких суднах.

— Садись рядом, — пригласил он и протянул мне бутылку пива.

Из соображений безопасности я отказался пить из одной бутылки с добрым дядей, хотя очень хотелось промочить горло.

Моего нового компаньона звали Сэмюель. Ловил он с руки, используя для намотки лески пластиковое круглое мотовильце. Наживку применял разную, иногда подсвечивая себе фонариком. У него были и креветки, и нарезка из колбасы, и нарезка из крупных моллюсков — ими он поделился со мной.

Я быстро переставил на удочку катушку с леской, предназначенной для поплавочной оснастки, и даже нашел у себя в коробочке специальный поплавок со светящимся лоцманом. Он ставился вместо антенны и хорошо был виден во тьме на воде.

Море было идеально спокойное. Поплавок едва покачивался на водной глади, лоцман светился зеленым огоньком. Вдруг он стал приседать, а потом ушел под воду. Я сделал подсечку, на леске заходила рыба. Через пару минут борьбы она уже прыгала на набережной. Это оказался неплохого размера летрин — съедобная рыба, имеющая зеленовато-коричневую окраску.

Следующую поклевку пришлось ждать очень долго. Я решил делать забросы в разные места: левее, правее, ближе, дальше — и шевелить приманкой, расположенной вблизи дна. Это привлекло рыбу, и после жадной поклевки я вытащил примерно четырехсотграммовую кэт-фиш. Но все же рассчитывал на более крупный улов.

Фото: Алексей Марьяничев.

Сэм очень удивился, когда я попросил его посветить мне фонариком и, переставив на удилище катушку, присоединил к леске донную оснастку. Я решил делать забросы подальше от берега.

Оснастка у меня была специальная: плоское грузило крепилось к концу сдвоенной проволоки, верхняя часть которой присоединялась к вертлюжку, а затем к карабину на леске; выгнутое дугой проволочное коромысло, одним концом закрепленное на сдвоенной проволоке, служило для крепления поводка и хорошо передавало на вершинку удилища сигнал о поклевке.

Чтобы в темноте не прозевать ее, я прицепил через прищепку к вершинке удилища колокольчик. Удилище расположил под углом к набережной, оперев его о найденный в стороне ящик и прижав комель куском бетона.

К тому моменту, когда колокольчик просигналил о поклевке, мы с Сэмом уже о многом переговорили. Он работал сменным грузчиком на каре в порту, уважал нашего президента, говорил, что Америку с ее политикой всемирного господства он ненавидит, а вообще он был за мир без противоборствующих сторон.

После поклевки я выудил какую-то небольшую ершистую рыбу, и даже по поводу нее Сэм навел несколько аллегорий и сравнений, которые тут не совсем к месту вспоминать. Затем на донку попалась среднего размера небольшая вытянутая рыба, чем-то похожая на ерша-носаря, следом за ней простипома, когда-то водившаяся вблизи Антильских берегов в большом количестве, а сейчас встречающаяся реже, и, наконец, некрупная камбала.

Сэм уже знал, что мы с Борей без денег и отстали от парохода. Под утро он предложил мне свой улов, но я отказался: ему самому семью кормить надо, к тому же я не люблю блюда из морских сомиков, не нравится мне их мясо. В результате произошел обмен: Сэм отдал мне крупночешуйчатую рыбу, а я ему сомика.

— Слушай, Сэм, а здесь ночью солью где-нибудь разжиться можно? — вдруг спросил я. — И перцем?

Мой новый товарищ почесал затылок, потом крикнул по-французски:

 — Эй, Эмануель, пойди сюда!

Оказывается, Сэм был хорошо знаком с тем скуластым парнем, который подарил мне кальмаровую блесну.

Имея маску для ныряния, всегда можно добыть съедобных моллюсков в раковинах. Фото: Алексей Марьяничев.

Эмануель, подмотав леску, подошел. После покорного выслушивания указаний он куда-то удалился и вскоре вернулся с пакетиками соли, перца, несколькими кусками хлеба и, что меня совсем удивило, протянул мне два зеленовато-желтых плода лайма. Это была роскошь!

Я объяснял гваделупцу, что хочу замариновать сырую рыбу, но не думал, что сервис окажется настолько полный. Я тут же сделал филе из имеющейся у меня рыбы. Затем, порезав его на небольшие кусочки, уложил в двойной полиэтиленовый пакетик, посыпал солью, перцем и полил соком лайма. Дальше я все перемешал и, завязав края пакета узлом, придавил его куском тяжелой плиты.

— У нас это называется хе, — объяснил я наблюдавшим за моей работой гваделупцам.

Они многозначительно покачали головами. Потом Эмануель ушел домой. Мы с Сэмом продолжали ловить.

ЛОВЛЯ КРАБОВ И КРЕВЕТОК

Вдруг меня осенило.

— Сэм, а где ты раздобыл креветок? — спросил я — Нигде, я их наловил вот этим сачком, — сказал он и толкнул ногой бамбуковую ручку с мелкой сеткой на проволочном круге. — Да, а где? — Что где? Вот здесь, прямо под набережной.

Тут я вспомнил, как мы ловили креветок на Черном море. Они там обитают среди водорослей, которыми обрастают волнорезы. Помня ту технику ловли, я попросил у Сэма сачок и фонарь и стал сачком причесывать вертикальные стены уходящих в воду парапетов.

Иногда попадались участки с густым заселением креветок; тогда достаточно было правильно направлять луч фонаря, чтобы креветки сами заскакивали в горло сачка, расположенное под углом.

Результат недолгой работы — почти килограмм копошащихся в пакете мелких десятиногих. Я решил креветок никак не приготавливать, а дождаться пробуждения Бори и съесть их в натуральном виде, то есть сырыми.

Пока я занимался креветками, Сэм поймал на мой спиннинг еще одну мелкую камбалу. Я разделал ее на филе и добавил к уже замаринованному объему.

А потом меня снова осенило. Рыбача днем на пляже, я видел на камнях много крабов. Они были небольшие, но в них тоже есть что покушать.

—Сэм, — спросил я, — а как в этом заливе с крабами? Они здесь мелкие? — Здесь хорошие крабы, друг, потому что в торговом заливе для них много разной еды. Если ты хочешь половить крабов, я могу завтра принести специальную сетку. А сейчас мне уже пора двигать к дому. Спать хочу. Извини, тебя я пригласить к себе не могу, у меня семья большая, к тому же мне в ночь идти на смену.

— Нормально, друг, — похлопал я Сэма по спине. — Не переживай.

Договорились, что послезавтра встретимся здесь же.

Половив еще немного, я смотал донку и направился к Борису. И еще издали услышал храп.

Подсветив фонарем, увидел стоявшую возле дерева наполненную водой полуторалитровую бутылку. Я обрадовался, что есть что попить, выдул треть бутылки, правда, утром узнал, что Боря набрал воды из фонтана на ближайшей площади.

Посматривая на развалившегося в дупле VIP-туриста, я разместился с внешней стороны дерева, между его толстенных корней и, разглядывая начинающий светлеть небосвод, блаженно заснул.

Добыча рыбы занимает большую часть досуга местных жителей. Фото: Алексей Марьяничев.

Однако хорошо выспаться не удалось, потому что с рассвета в глубине ближнего квартала что-то загромыхало (очевидно, дворники убирали мусор), к тому же Боря уже кряхтел рядом, делая зарядку и тряся упитанным животом, а я очень чувствителен к разным звукам. Сырыми креветок, кальмаров и даже хе Боря есть отказался.

— Ну извини! — сказал я. — Поджарить негде. — Ну и ладно! Денек-другой побуду вегетарианцем. — И что ты за чудак? По мне, так хе — это первейший рыбный деликатес!

С открытием овощного рынка на площади пришлось идти покупать Борису бананы. По дороге в автобусе, когда мы ехали на пляж, он уминал их с постной физиономией. Не знаю, чего он себя так истязал, я-то был очень доволен завтраком из свежих морепродуктов…

В последующие дни в ожидании теплохода мы довольно активно проводили время: купались в море, ловили рыбу, пешком изучали остров; найдя кем-то забытую на пляже маску, ныряли. Маска помогала мне добывать на разных глубинах раковины с моллюсками.

Кстати, я научил Борю некоторым рыбацким премудростям. Поскольку удочки у него не было, я сделал для него донку на основе пластиковой бутылки, с которой при определенной тренировке путем раскручивания в руке можно довольно далеко посылать грузило с оснасткой. И Боря стал докой в этом деле.

Ночью, когда пляжи становились пустынными и такими тихими, что даже ласковый шелест прибоя казался очень громким, мы жарили на углях наш улов, потом ложились спать на раздолбанные, а потому не убранные под замок лежаки, и, прежде чем заснуть рядом друг с другом, долго созерцали незнакомое звездное небо.

Только влюбленные парочки изредка заходили в наш медвежий угол и нарушали мужскую идиллию томными вздохами...

Через три дня пришел пароход, мы забрали из кают свои вещи и деньги и уже на другой день вылетели в Милан, а затем в Москву. В самолете Боря вспоминал эти три дня, как самые незабываемые в своей жизни. Ему это «выживание» очень понравилось.

Подводя итоги существования в Гваделупе без определенного места жительства, я сделал вывод, что прожить на подножном корму в теплых краях можно легко, были бы только воля, умение, правильно поставленные цели и кое-какие снасти.

И еще я понял, что всегда нужно радоваться тому, что есть.