Налим - рыба странная...

О внешнем виде налима хорошо сказал С.Т. Аксаков:

"...фигура его совсем особенная и не совсем приятная: от головы, с довольно большим и широким ртом и одним усом, торчащим из-под нижней губы, сейчас начинается белесоватое брюхо, которое у больших налимов бывает кругло и велико; от брюха стан его сплющивается и оканчивается длинным, плоским, извилистым плесо, опущенным до небольшого кругловатого хвоста сплошным мягким, плавательным пером. Налим не имеет чешуи, покрыт слизью, так что его трудно удержать в руках; он весь мраморный: по темно-зеленому желтоватому полю испещрен черными пятнами; глаза имеет темные; некоторые налимы бывают очень темны, а другие очень желты".

Кроме своего странного вида, ночного образа жизни и необыкновенного холодолюбия налим имеет еще одну особенность. Это единственный представитель семейства тресковых, живущий в пресной воде.

В малых реках средней полосы России налим редко достигает веса более двух килограммов, но в Заполярье, на Енисее мне приходилось видеть налимов до полпуда и более крупных. В основном это речная рыба, но встречается и в озерах, водохранилищах и даже прудах, придерживаясь участков с каменистым, песчаным, глинистым дном, там, где есть холодные ключи.

Ловлей налима на удочку почти никто не занимается, но зимой случаются поимки его наряду с другой рыбой. Причем берет он и в самый разгар дня. Подобным образом мне случалось ловить налимов на мормышку со льда у правого берега Волги, в районе Кокшайска, где обычно сидели любители ловли сопы-белоглазки. В том же Кокшайске, а именно в затоне у церкви, бывало, целую зиму стояли на льду жерлицы налимятников, обживленные ершами. Налим брал здесь как ночью, так и днем.

Но рыболовов с удочкой, собравшихся специально за налимом, мне приходилось видеть, пожалуй, только на Чебоксарской ГЭС. Правда, удочки их были сродни бортовым донкам: короткий удильник, сторожок, катушка. Налим брал на тяжелую мормышку, наживленную "мочкой" червей или резаной рыбкой. Ловили эти "налимятники" прямо с плотины, хотя, насколько я понимаю, такая ловля запрещена.

Ближе к весне отнерестившийся налим (икру он мечет в декабре-январе) начинает кормиться, жадно хватая как припасенного с осени червя, так и живца, и резаную рыбку. Что касается червей, то они неплохо живут в деревянных ящиках с землей. Храня в прохладном темном месте и подкармливая гущей отпитого чая, бульоном, вареным картофелем, можно использовать червей как насадку вплоть до весны и не только для ловли налима. Нередко крупный лещ предпочитает "мочку" червей мотылю, какой бы свежий он ни был. А по последнему льду на червя охотно берет крупный язь. Подсаженный на тяжелую мормышку, джиг-головку, блесну, червь соблазнит и берша.

Ловля налима по льду не требует особых изысков и изящества снасти (хотя, конечно, красивыми снастями ловить приятней). Чаще всего используют щучьи жерлицы, опуская насадку на дно перед наступлением темноты.

В местах коряжистых, чтобы не рисковать отлаженными снастями, рассчитанными на щуку или судака, жерлицы можно заменить примитивными поставухами, представляющими собой кусок лески с грузилом и двойником № 8. Леска привязывается к палке, положенной поперек лунки. Можно оставить два-три метра свободной лески, чтобы ночной хищник успел заглотать насадку, не наколовшись раньше времени.

На жерлицах, обычно с десятью-двенадцатью метрами лески на катушках, лучше оставить не более трех-четырех метров, поскольку налим стремится завести снасть в коряги или норы, и часто это у него получается довольно успешно. В этом мне пришлось убедиться не так давно на ямах Большой Кокшаги в районе Маркитана. Из десяти жерлиц с поднятыми за ночь флажками мне удалось спасти лишь три, стоящих на чистом перекате. Там сидели три довольно крупных налима расцветки "а ля Сахара", чуть ли не по Аксакову. На остальных жерлицах были "глухие" зацепы. К следующей ночи пришлось захлестнуть леску петлями и оставить для свободного хода не более трех метров.

Из "семейства" поставух наиболее элегантны снасти с прутиками-сторожками. Во время хватки хищника прутик начинает кивать и качаться, размахивая флажком, лучше белым, поскольку рыбалка ночная и красные флажки в темноте просто не видны. Прутики вмораживаются рядом с лункой. В этом случае свободной лески можно не оставлять, поскольку гибкий прутик дает "фору" налиму, а затем начинает работать на самозасек.

Уходя от снастей надолго, лучше использовать жерлицы-рогульки из оргстекла или винипласта. Подойдет и круглая бобина, пластина, словом, все, на что можно намотать леску и с чего она потом свободно сойдет при хватке. Рогулька или подобное ей приспособление подвешивается к поперечине на прочном шнуре или проволоке под лед. Лунка закрывается какой-нибудь крышкой и засыпается снегом.

Хватая насадку, налим сдергивает леску с расщепа, прорези или подобного фиксатора. Небольшой запас лески дает ему возможность насладиться вкусом отменного "навозника", подлистника или дохлого ерша. А затем приходится платить по счетам. Налим не буен и кротко ждет прихода рыболова-налимятника, даже если тот попадет в дружескую "засаду" в какой-нибудь ближней деревне и вернется к снастям через несколько дней опухший, злой и небритый... Но в этом случае придется выдалбливать снасть пешней. При невозможности сделать это можно пробурить рядом лунку, подцепить леску подледной жерлицы проволочным крюком и достать добычу.

На малых реках налим держится в коряжистых ямах, но жирует чаще всего на границе-перепаде с переката на яму. Случаются его активные выходы и на чистых мелководных перекатах, но это, скорее, аномалия, зависящая от каких-то определенных погодных условий.

На водохранилищах труднее найти места жировки налима. Под многокилометровой толщей льда скрыты старые русла рек, по которым, повинуясь древнему инстинкту, идет на нерест эта странная рыба. И только здесь, в руслах рек и речушек, собираются ночные хищники на жировку в достаточном для целевой ловли количестве. На разливах и в коряжниках хватки налима случаются реже. Попадается он здесь вместе со щукой и судаком, если живцы на жерлицах "играют" у дна.

Случалось и мне заночевать на льду. Не в поисках "русского экстрима" было сие, а по необходимости. Причина банальная: на тот период моей службы в оркестре ракетной дивизии выходной чаще всего был один - воскресенье, то есть один короткий световой день, когда надо успеть дойти до места (а это 6-7 км по глубокому снегу), наловить живцов, пробурить лунки и расставить жерлицы.