Юрий Демин, г. Воронеж
Поехали по первому льду на один из прудов Подворонежья. Не наугад отправились на протянувшийся на несколько километров водоем, предназначавшийся в былые времена для орошения…
За годы посещений знали, где в начале зимы кучкуется окунь, а где плотва с красноперкой и карасем. Щука всегда была «ходячей», и изловить ее удавалось жерлицами и на мели, и в самых что ни на есть семиметровых ямах. Этот приезд и порадовал, и расстроил. Пруд был наполовину спущен. Воду сливали через рыбоприемник, но вся рыба-то не могла уйти по стоку, и концентрация ее в основной обители должна увеличиться.
Сверлим лунки и начинаем ловлю. Неплохо «пошел» на разные модели мормышек, как безмотылок, так и с подсадкой мотыля и опарыша, мерный, ладошечный окунек в тандеме с такой же плотвой.
Ко мне подбежал, скорее всего, родом из ближней деревеньки, небольшенький желтоватый песик и очень внимательно стал наблюдать за вываживанием. Подкормил его хлебцем, животина совсем осмелела и даже лаять стала, когда начинал дергаться кивок на стоячей уде. Именно с его подачи мне удалось выловить трехсотграммового карася. Видимо, не проста та собачонка и научена от других рыбаков реагировать на подергивание сторожка…
Один из компаньонов изловил на небольшую блесенку под кило щучку. Начало лова стало обнадеживать, но… как говаривал русский люд: «Хорошего понемногу». Подъехавший к окраине льда «УАЗ» на огромных всепроходимых колесах и вышедшие из него в униформе вооруженные люди, прервали радужное настроение. Трое остались у машины, а «старшой» подошел к нашему кучкованию.
– Ребята, не обессудьте, но любая рыбалка здесь запрещена.
– С какой стати, – возражаю.
Парень понимает, что миссия его нехороша и плевать ему бы на четверых рыбачащих, тем паче, на любительские снасти, но… он наемник!
После препирательств показал нам документы, подтверждающие то, что данный водоем и несколько соседствующих прудов с окрестными землями, взяты в аренду одной из московских компаний.
– Поймите, сегодня выходной день, а нас тоже может проверить их представитель из районной конторы, – оправдывался охранник. А напоследок изрек: «Не обижайтесь, нам тоже как-то зарабатывать нужно».
Приятно, когда с тобой по-человечески разговаривают, а не гонят в шею. И тем не менее… Взяли арендаторы не какие-нибудь захудалые прудишки, а громадины многокилометровые, созданные по советской программе мелиорации для возделывания орошаемых культур.
Все предусмотрено под дамбами тех прудов: сливные трубы, рыбоприемники, но самое главное – насосные станции с капитальными зданиями и кабельным электроснабжением.
Все железо и иной металл со станций, в том числе и насосы, в период «гайдаровских реформ» были разворованы, да вот здания и все подземные коммуникации остались на месте. То, видимо, и подвигло, учитывая малые инвестиции, предпринимателей вспомнить о забытых, государству когда-то принадлежавших, прудах-оросителях.
Рыбалка испорчена. Разводим костерок из валявшегося поблизости валежника, из павших сухих ветвей ветлы, достаем съестные припасы, перекусываем нехитрой домашней снедью и обсуждаем сложившуюся ситуацию.
А она непроста. В ближней округе лишь эти три пруда, взятые в аренду, представляли рыбацкий интерес. Остальные же, или платные, а свободные в зимье бесклевные, – кроме мелкого карася, из-за мелководья, там никто и не водится.
– Где ж теперь будем рыбачить? – в отчаянии произносит один из нас, –неужели вновь на загаженном стоками Воронежском водохранилище, где пойманную рыбу даже коты не жрут?!
И действительно, год от года в Воронежской и других соседних областях (посещаем и их) сокращается количество доступных ранее уловистых водоемов. А почему? Выгодными в коммерческом плане становятся они.
И с нашим прудом произойдут метаморфозы. Спустят его до конца по зиме. Возьмут рыбу товарную, а лед придавит мелочевку, не зимующую в промерзшем иле. Не надо будет протравливать аммиачной водой нежелательную мелкую ихтиофауну. Экономия средств. А по весеннему наполнению от талых вод, запускай в водоем молодь хоть осетра, бестера или стерляди. И… дополнительная сверхприбыль бизнесменам.
Как тут не вспомнить известного этнографа и знатока российского народного быта Аполлона Коринфского (1868 – 1937 гг.). Уж дюже старые времена перекликаются и созвучны с нашими… В своем монументальном труде «Народная Русь», вышедшем в свет в начале прошлого века, Коринфский писал: «Водные угодья с незапамятных времен служили на Руси богатой доходной статьей, нередко являясь предметом ожесточенных споров между хозяйствовавшими соседями. Старинные судебные волокиты сплошь да рядом затевались-поднимались из-за таких споров. «Чей берег – того и река, чья вода – того и рыба!» – звучит отголоском подобных тяжебных дел поседевшая от времени поговорка. «Не все пироги с рыбкою – поснедаешь и с редькою!» – посмеивался над береговою деревенщиной, сидящей у рыбной реки без рыбы, природный пахарь, благодарящий Бога и за «пироги ни с чем». «Ушица – рыбаку», – кивает он на воду, – «а рыбка – торгашу»!
За столетие с лишком то явление подмечено. Мы же, рыболовы-любители, оказываемся из-за чиновничьих решений отрезанными от до того доступных водоемов! Не хочется верить, но действительность дает о себе знать…
Свежие комментарии