Толстолоба, до недавнего времени экзотическую рыбу в Средней Азии (мальков завезли в середине 50-х прошлого столетия с Дальнего Востока), редко кому из счастливчиков-рыболовов удается поймать на удочку - такой он осторожный. И в отличие от других пород рыб - чистый "вегетарианец", как и его собрат белый амур. Питается исключительно молодыми побегами тростника, камыша, рогоза, водорослей и другой зеленью. Говорили, что эту рыбу, помимо гастрономических ценностей, запустили в голодностепские каналы и для очистки растительности.
И все же опытные любители-рыболовы знали немало секретов, на что можно было поймать толстолобика. Тут предлагались пучки клевера, вики, гороха, укропа...
Я испробовал все эти насадки, но поклевок не было. Даже каких-либо похожих попыток... Хотя толстолоб в большом количестве резвился на солнечных сырдарьинских плесах. Плескался, выпрыгивал из воды, переворачивался белым брюхом... Словом, дразнил и волновал истинное сердце рыболова.
А между тем на ржаной хлебушек и пареную кукурузу - неподалеку от меня - у пожилого соудочника прекрасно брал сазан. Чуть меньше локтя, килограммовый, серебристо-золотистый. Не озерный, надо полагать, - чистый. И я тоже "переключился" на сазана. Благо у меня были свои и хлеб, и кукуруза. Сразу, с первого резкого толчка, передавшегося мне через удилище в руку, я не пожалел о правильном выборе. Как тут не вспомнить о "синице и журавле"!.. К рыбе эта пословица тоже подходит. И вскоре, захваченный азартом, я забыл о своих попытках поймать толстолобика.
Пусть себе резвится, нагуливает жирок!
В середине сентября я снова приехал на излюбленное место, только уже с приятелем. На этот раз с ночевьем. Над рекой низко плыли серебристые нити паутин, а в белесом небе слышались озабоченные крики птиц, сбивающихся в стаи перед отлетом.
С вечера мы наладили свои закидушки, спиннинги. В этот период начинали идти хищники - жерех, судак, иногда соменок... На червя могла позариться крупная красноперка - граммов на семьсот. Прекрасная добыча для вяленья. Месяцеподобная чехонь, крупноспинный лещ... В общем, рыбалка на Сырдарье - если повезет - может оказаться самой непредсказуемой. С этой надеждой мы и укрылись от комаров в спальные мешки.
Встали засветло, когда предрассветная полоска только-только обозначилась над далекими силуэтами гор. Комары перестали свирепствовать. У берега мерно плескалась вода. Пернатые еще не проснулись. Редкая тишина, которую с возрастом начинаешь ценить по-особому.
Стали проверять снасти. На первых двух закидушках крючки оказались порванными. Тут уж гадай не гадай, все равно не узнаешь, какая рыба подходила. А что крупная - факт... Крепкую леску не всякая оборвет. Третий крючок с живцом оказался пуст. То ли сам сошел, то ли хищник снял... На четвертой закидушке я подумал - зацеп. Стал подтягивать леску - ни в какую. Дернул слегка и тут же почувствовал ответный удар. "Возьми подсачек", - показываю глазами приятелю, а у самого сердце ликует. С трудом, но идет рыба ко мне, идет!..
Метрах в пятнадцати от берега она вдруг свечой сиганула из воды. И мы увидели, что это щука. Отличный экземпляр! И в своем предположении не ошиблись.
Уже на берегу - пятнистую и зубастую - мы смерили ее на глазок и решили, что она потянет фунтов на восемь-десять, не меньше...
Пятый был спиннинг. Он оказался пустым. Резка даже не тронута. На шестом - наживка сжевана.
Зато на последней снасти - это была тоже закидушка - я сразу ощутил в руке приятную, ударившую током в пальцы, тяжесть. Стал аккуратно подтягивать лесу на себя. Рыба после ночной борьбы, видимо, потеряла силы и, несмотря на внушительный вес (он ощущался), шла, почти не сопротивляясь.
У самого берега приятель ловким отработанным движением подхватил ее в подсачек.
На берегу мы долго гадали: что это за рыба? Килограмма на два, на три. Чешуя мелкая, как разбитые стеклышки хрусталя, брюхо белое, рыло туповатое... Очень похожа на жереха, но явно не жерех, тот туловищем потоньше.
И тут до нас разом дошло: да это же толстолоб! Но приятель вскоре усомнился. Закикушка была моя, и он спросил:
- Что ты насаживал на крючок?
- Червя, - не понял я, пожав плечами.
- Не-ет, на червя толстолоб не клюнет, - авторитетно заявил мой напарник.
Я с ним был полностью согласен. Но факт оставался фактом: у наших ног лежал толстолоб вместе с заглотанным крючком.
- Постой, постой, - осенило вдруг приятеля, - давай посмотрим внимательно.
Он поднял рыбину и осторожно, с бережностью хирурга, принялся за дело. Крючок был заглотан глубоко, и пришлось потрудиться, чтобы его извлечь.
Наконец приятелю удалось это сделать. На его ладони оказался крючок, весь обмотанный, как куколка шелкопряда, зелеными водорослями. А внутри них полусъеденным оставался червяк. Разгадка оказалась донельзя простой. Водоросли, намотавшиеся с вечера на крючок, видимо, и послужили предательской приманкой для осторожного толстолоба, которого я и не надеялся уже никогда поймать.
Поразительный случай!
Однако краешек солнца, как гигантский поплавок, показался уже из-за далеких синеватых гор. И нам нужно было готовиться к утреннему клеву.
Каков-то он будет? И чем еще удивит?
И все же опытные любители-рыболовы знали немало секретов, на что можно было поймать толстолобика. Тут предлагались пучки клевера, вики, гороха, укропа...
Я испробовал все эти насадки, но поклевок не было. Даже каких-либо похожих попыток... Хотя толстолоб в большом количестве резвился на солнечных сырдарьинских плесах. Плескался, выпрыгивал из воды, переворачивался белым брюхом... Словом, дразнил и волновал истинное сердце рыболова.
А между тем на ржаной хлебушек и пареную кукурузу - неподалеку от меня - у пожилого соудочника прекрасно брал сазан. Чуть меньше локтя, килограммовый, серебристо-золотистый. Не озерный, надо полагать, - чистый. И я тоже "переключился" на сазана. Благо у меня были свои и хлеб, и кукуруза. Сразу, с первого резкого толчка, передавшегося мне через удилище в руку, я не пожалел о правильном выборе. Как тут не вспомнить о "синице и журавле"!.. К рыбе эта пословица тоже подходит. И вскоре, захваченный азартом, я забыл о своих попытках поймать толстолобика.
Пусть себе резвится, нагуливает жирок!
В середине сентября я снова приехал на излюбленное место, только уже с приятелем. На этот раз с ночевьем. Над рекой низко плыли серебристые нити паутин, а в белесом небе слышались озабоченные крики птиц, сбивающихся в стаи перед отлетом.
С вечера мы наладили свои закидушки, спиннинги. В этот период начинали идти хищники - жерех, судак, иногда соменок... На червя могла позариться крупная красноперка - граммов на семьсот. Прекрасная добыча для вяленья. Месяцеподобная чехонь, крупноспинный лещ... В общем, рыбалка на Сырдарье - если повезет - может оказаться самой непредсказуемой. С этой надеждой мы и укрылись от комаров в спальные мешки.
Встали засветло, когда предрассветная полоска только-только обозначилась над далекими силуэтами гор. Комары перестали свирепствовать. У берега мерно плескалась вода. Пернатые еще не проснулись. Редкая тишина, которую с возрастом начинаешь ценить по-особому.
Стали проверять снасти. На первых двух закидушках крючки оказались порванными. Тут уж гадай не гадай, все равно не узнаешь, какая рыба подходила. А что крупная - факт... Крепкую леску не всякая оборвет. Третий крючок с живцом оказался пуст. То ли сам сошел, то ли хищник снял... На четвертой закидушке я подумал - зацеп. Стал подтягивать леску - ни в какую. Дернул слегка и тут же почувствовал ответный удар. "Возьми подсачек", - показываю глазами приятелю, а у самого сердце ликует. С трудом, но идет рыба ко мне, идет!..
Метрах в пятнадцати от берега она вдруг свечой сиганула из воды. И мы увидели, что это щука. Отличный экземпляр! И в своем предположении не ошиблись.
Уже на берегу - пятнистую и зубастую - мы смерили ее на глазок и решили, что она потянет фунтов на восемь-десять, не меньше...
Пятый был спиннинг. Он оказался пустым. Резка даже не тронута. На шестом - наживка сжевана.
Зато на последней снасти - это была тоже закидушка - я сразу ощутил в руке приятную, ударившую током в пальцы, тяжесть. Стал аккуратно подтягивать лесу на себя. Рыба после ночной борьбы, видимо, потеряла силы и, несмотря на внушительный вес (он ощущался), шла, почти не сопротивляясь.
У самого берега приятель ловким отработанным движением подхватил ее в подсачек.
На берегу мы долго гадали: что это за рыба? Килограмма на два, на три. Чешуя мелкая, как разбитые стеклышки хрусталя, брюхо белое, рыло туповатое... Очень похожа на жереха, но явно не жерех, тот туловищем потоньше.
И тут до нас разом дошло: да это же толстолоб! Но приятель вскоре усомнился. Закикушка была моя, и он спросил:
- Что ты насаживал на крючок?
- Червя, - не понял я, пожав плечами.
- Не-ет, на червя толстолоб не клюнет, - авторитетно заявил мой напарник.
Я с ним был полностью согласен. Но факт оставался фактом: у наших ног лежал толстолоб вместе с заглотанным крючком.
- Постой, постой, - осенило вдруг приятеля, - давай посмотрим внимательно.
Он поднял рыбину и осторожно, с бережностью хирурга, принялся за дело. Крючок был заглотан глубоко, и пришлось потрудиться, чтобы его извлечь.
Наконец приятелю удалось это сделать. На его ладони оказался крючок, весь обмотанный, как куколка шелкопряда, зелеными водорослями. А внутри них полусъеденным оставался червяк. Разгадка оказалась донельзя простой. Водоросли, намотавшиеся с вечера на крючок, видимо, и послужили предательской приманкой для осторожного толстолоба, которого я и не надеялся уже никогда поймать.
Поразительный случай!
Однако краешек солнца, как гигантский поплавок, показался уже из-за далеких синеватых гор. И нам нужно было готовиться к утреннему клеву.
Каков-то он будет? И чем еще удивит?
Свежие комментарии