Познаваема ли рыбалка?.. Думаю, подобным вопросом задаются многие рыболовы, которые склонны тщательно анализировать каждый свой выход на водоём, чтобы вывести хоть какие-то закономерности клёва рыбы. Однако зачастую даже удачная рыбалка оставляет много вопросов, на которые очень трудно или почти невозможно найти ответ.
Я лишился покоя и всю неделю не мог нормально работать. Нужно было сконцентрироваться на делах будничных, однако всей душой и мыслями я был там – на покрытых льдом водоёмах. К выходным градус ожидания накалился до предела, и, как обычно в таких случаях, хотелось посетить сразу все знакомые водоёмы и попробовать половить всеми возможными способами. Однако это было нереально. Поэтому пришлось задуматься: чего мы ждём от первой рыбалки со льда? В первую очередь, нужен гарантированно активный клёв, чтобы руки вспомнили подзабытые за сезон открытой воды навыки обращения с тонкой снастью. Желательно наличие хоть какого-то улова, чтобы поверить в свои силы на весь предстоящий сезон и не считать его открытие символическим маканием снастей. И, конечно, рыбалка должна быть простой с технической точки зрения, чтобы не допустить каких-то грубых ошибок и потом корить себя за оплошности. По всему выходило, что нам нужно отправляться на давно знакомое озеро и ловить окуней мормышечной снастью с мотылём. Так мы и сделали.
Помня о том, что самый лучший клёв окуня на всех знакомых нам пойменных водоёмах наблюдается с самого раннего утра, на месте мы были с первыми признаками рассвета. В посёлке гулял сильный ветер, срывая откуда-то с ещё не просветлевшего неба мелкие и лёгкие снежинки, однако внизу, в пойме Волги, было не в пример тише, к тому же озеро со всех сторон закрывали деревья.
На льду в этот день мы были первыми, хотя, судя по прорубленным топором лункам, кто-то уже побывал здесь накануне. Толщина льда оказалась сантиметров пятнадцать, а гладкую его поверхность скудно припорошил снежок, обеспечив хоть какую-то маскировку. По сравнению с прошлой зимой, озеро заметно обмелело, но мы хорошо представляли себе, где должен стоять окунь, а потому действовали наверняка. Уже в первой пробуренной лунке на второй проводке кивок на моей удочке согнулся, и я достал окунька с указательный палец – есть первая рыба сезона!
Настя пробурилась рядом со мной, и у неё тоже стало ловиться. Мы не мудрили, а просто наслаждались поклёвками окуней, которые были не частыми, но регулярными. Вот только у меня вперемежку с окуньками ловились некрупные плотвички, а у Насти вообще не было белой рыбы в прилове. Вот и первая загадка на сегодня! Расстояние между нашими лунками не более двух метров, правда, Настина расположена ближе к берегу, и у неё глубина сантиметров на 25-30 меньше, чем у меня. Может ли быть такое, что плотва стоит на определённой глубине и не подходит ближе к берегу? Но почему её не пугает соседство с более крупным окунем, который ловится в той же лунке?
Настя по-прежнему вылавливала только окуней, а у меня стайка плотвы сменялась стайкой полосатых. Снасти у нас были одинаковые, мормышки по форме и весу тоже, вот только моя свинцового цвета, а у Насти покрыта красным лаком. И ещё у супруги игра получается более агрессивной и высокочастотной, чем у меня. Возможно, что именно такая манера игры не нравилась плотве, и она просто не успевала схватить резво скачущую мормышку. Забегая вперёд, замечу, что моё предположение, скорее всего, оказалось верным: на протяжении всей рыбалки я имел в прилове плотву и мелкую густеру, в то время как Настя поймала всего несколько штук.
Окунь придерживался известного нам расписания, которое мы уже давно изучили. До девяти часов клёв был размеренный, с девяти до десяти заметно сдал, а затем почти прекратился. Мы сделали перерыв на чай и бутерброды, а потом разрешили себе свободный поиск. Дело в том, что пока окунь клевал, мы бурились по минимуму, чтобы не настораживать рыбу лишним шумом.
Озеро по размеру было чуть больше футбольного поля, но, в отличие от других похожих водоёмов, имело немного изрезанную береговую линию и глубину, которая довольно резко начиналась от берега. С одного края озеро постепенно сужалось, и глубина становилась мельче. Именно в этом мелководном сужении раньше можно было отыскать стайку активного окуня. Но сегодня в проделанных лунках мою мормышку раз за разом атаковали только плотвички с указательный палец, и я решил, что раз мелочь так активничает, то окуня на этом участке просто нет. Как показали дальнейшие события, вывод мой был преждевременным, а потому ошибочным.
Погода стала меняться: ветер разгонял сплошную облачность, и скоро должно было выглянуть солнце. Мы бурили новые лунки на глубине, вымучивая редких окуней. Часам к одиннадцати на озеро приехали два парня, вооружённые удочками для блеснения. Для проделывания лунок у ребят был небольшой топор, а потому они обрадовались, что мы успели набурить достаточно лунок, и стали их проверять. Мы не жадничали, тем более что было бы гораздо хуже для всех, если бы они стали стучать топором, распугивая рыбу. Вот в это самое время какое-то шестое чувство мне подсказало, что нужно посетить небольшой заливчик, отделённый от озера вдающимся в него полуостровом суши. По большой воде этот полуостров скрывается, а сейчас он был хорошим ориентиром. Несмотря на малую площадь этого участка, глубина здесь была приличной, и небольшая ямка, окаймлённая остатками водной растительности, очень нравилась окуням.
Уже первые проводки показали, что окуни здесь есть и хорошо отзываются на мормышку с мотылём. Я позвал на помощь Настю, и за короткое время мы выловили два десятка окуней хорошего для этого озера размера. А потом небо окончательно прояснилось, и клёв оборвался. Солнце до дна просвечивало водную толщу, и можно было в мельчайших подробностях разглядеть то, что творилось на полутораметровой глубине. Тем более что весь тонкий снежный покров со льда согнал дувший весь день ветер.
Заглянув в ту лунку, которую облавливал, я увидел двух окуней. Они лежали на дне как-то странно, повернувшись одним боком. То есть, я видел не спину рыбы, а только правый бок со смотрящим на меня глазом. Окуни были абсолютно неподвижны и никак не реагировали на скачущую перед носом мормышку. Такое поведение, а также непривычное полулежащее положение рыбьих тел наталкивало на мысль, что рыбы вообще не живые – так странно было это оцепенение. В Настиной лунке тоже находились такие «лежебоки», однако супруга всё же смогла вывести их из себя самой высокочастотной игрой, на которую только была способна её рука. Я так играть мормышкой не умел, и мои окуни просто уплыли, не дождавшись от меня решительных действий.
Солнце по-прежнему светило ярко, и мы поняли, что в этом одарившем и озадачившем нас заливчике больше делать нечего. Тут мы снова обратили внимание на соседей – тех парней, которые ловили на ваучеры (местная разновидность вертикальной блесны). Вообще, наш местный озёрный окунь не очень жалует приманки, имитирующие малька. Но сейчас перволёдье, и настойчивым блеснильщикам всё же удалось раззадорить полосатых. А самое интересное то, что оба парня ловили, и довольно успешно, в том самом сужении озера, которое я проверил до их прихода и встретил только обилие мелкой плотвы. Этот участок озера теперь находился в тени, и я тоже отправился к противоположному берегу под защиту деревьев, здраво рассудив, что в яркий солнечный день окуням здесь должно быть гораздо комфортнее.
Время перевалило уже за полдень, и клёв окуня закономерно ослаб уже по всему озеру, однако единичные поклёвки всё же происходили. Тут я заметил ещё одну интересную и непонятную для меня закономерность. Все четверо рыболовов занимали разные участки озера: парни рыбачили в мелководном ухвостье, Настя проверяла утренние лунки, сделанные на глубине, а я расположился примерно посередине между ними, на прибрежном свале в глубину. Рыбаки с блёснами были у меня на виду, а вот Настя, хоть и сидела далековато, при поклёвке отбрасывала удочку на лёд, и характерный стук был очень хорошо слышен. Так вот, если у меня после тщательного облова лунки следовала поклёвка, то и Настя в это же время тянула рыбу на своём участке, а парни у себя вылавливали очередного окуня на блесну. Казалось, что окунь придерживается какого-то понятного только ему графика, и клюёт, как по сигналу, одновременно на разных участках озера. А после этого снова следует период затишья.
Такое наблюдалось не раз и не два, а я всё ломал голову, пытаясь привязать вспышки окунёвой активности к каким-то изменениям в погоде. Сначала наблюдал за освещением, предполагая, что активизация клёва происходит именно в тот момент, когда солнце закрывает набежавшее облако. Однако подтверждения такая версия не получила. Оставался только один вариант: судя по погоде, атмосферное давление в этот день было неустойчивым. И, возможно, что его небольшие скачки вверх и вниз, которые никак не ощущаются человеческим организмом, для окуня играют большую роль. И в какой-то момент значение атмосферного давления оказывается самым благоприятным для окуня, и он позволяет себе очередной короткий перекус.
Предположение, конечно, любопытное, вот только как его теперь проверить?..
Ещё одну загадку без ответа мы получили уже дома, когда разделывались с уловом. Оказалось, что желудки окуней были забиты вовсе не мальками, как можно было предположить на этом озере, буквально кишащем рыбёшками кормового размера. Напротив, в желудках подавляющего большинства окуней были целые личинки стрекозы – казары, либо их панцири после переваривания. По какой-то причине окунь считал казару более предпочтительной пищей, чем живую рыбу. Возможно, потому, что за личинками стрекозы приходится меньше гоняться?
В общем, помимо ярких впечатлений от ловли и достойного улова, в этот раз мы получили целый ряд непростых вопросов, решить которые, я надеюсь, нам помогут дальнейшие рыбалки со льда.
Свежие комментарии