В детские годы часто наведывался в гости к бабушке в придонское село Николаевка. Мне нравилось бегать босиком по песчаным улицам, удить рыбу на живописном озере Печенкино. Привлекала еще меня возможность прокатиться на автобусе с крестным Михалычем по живописным окрестностям.
Крестный работал водителем в местном лесничестве. Утром он доставлял рабочих на лесные делянки и большую часть дня был свободен. Михалыч был невысоким, коренастым мужиком, среди сельчан слыл балагуром. Его байки, прибаутки порой были ершисты, но мужики на него обиды не таили. Таков уж был Михалыч, что без меткого, острого словца считал свою жизнь пустой. Была у него еще одна страсть – рыбалка.
Спиннинг с самодельной блесной он всегда возил с собой. После доставки рабочих «на курорт» он зачастую умудрялся «заскочить» на лесное озеро и подразнить щучек. Бывало, что до обеденного перерыва ему удавалось «выхватить» пару приличных разбойниц на ушицу своим коллегам.
Я любил путешествовать с Владимиром Михайловичем на его стареньком, пропахшем бензином «Пазике». Крестный иногда мне позволял «порулить» на пустынной лесной дороге. Но наибольшее блаженство доставляла мне возможность наблюдать за рыбалкой Михалыча.
Старенький с «Невской» катушкой спиннинг в руках Михалыча работал безотказно. Виртуозные забросы и умелые проводки заставляли щук буквально выпрыгивать за ускользающей блесной.
В одну из таких показательных рыбалок я упросил его взять меня на утреннюю зорьку. От местных ребят я слышал, что на озере Рубежное ловится крупная плотва. Крестный подозрительно улыбнулся:
«Завтра раненько подходи к моему дому, да не забудь прихватить удочку и червей, хлебушка возьми. Озерная плотва его обожает. Не проспишь?».
Этот вопрос не давал мне покоя весь день. Бабушку я замучил просьбами завести будильник на обговоренное с крестным время, настойчиво просил испечь свежего хлеба. Накопал червей и до сумерек несколько раз пересчитывал их в консервной банке, боясь, что шустрая наживка разбежится.
В назначенное время я стоял у дома Михалыча. Ждать пришлось недолго. Скрипнула калитка, и на деревенскую улицу вышел крестный. В руках у него был верный спиннинг и весло. Видя мой удивленный взгляд, он, улыбаясь, сказал:
«Удочка и черви у меня припрятаны в лесу, у лодки». Самодельная лодка была прикована толстой цепью к дереву и закрывалась на замок от шаловливой ребятни. Михалыч шел скоро, и я едва поспевал за ним. Озеро Рубежное находилось в полукилометре от околицы села. Сумерки окружали нас со всех сторон, непонятные шумы и шорохи доносились из леса. Было страшно, и запах прелой древесины еще сильнее усиливал мою тревогу.
Стараясь не отстать от Михалыча, частенько забегал вперед. Вскоре мы пришли к лесному озеру. Лодка была на месте. Михалыч консервной банкой стал вычерпывать воду, попутно поругивая сельских ребятишек за дневные купания с его «корабля». Погрузив свою нехитрую амуницию, мы заплыли в заросли кувшинок и стали готовиться к рыбалке.
Михалыч разговаривал шепотом, рассказывая о повадках плотвы:
«С утра попробуем ловить на червячка, а с рассветом «перейдем» на хлебушек. Только не шуми. Больно уж на этом озере плотва пуглива».
Вскоре легкие поплавки из камышинок замерли возле кувшинок. В сумерках поплавки были плохо видны, и приходилось до боли в глазах всматриваться в озерную гладь. Первую поклевку я не прозевал. Поплавок, пританцовывая, уверенно заскользил к зарослям. Плотва упиралась отчаянно, и в силу мальчишеской неопытности мне казалось, что крупная рыба непременно оборвет «Клинскую» леску.
Михалыч успокаивал и давал дельные советы в ходе вываживания. Вскоре упитанная плотвина плюхнулась на дно лодки и резво запрыгала по дощатому дну.
«С почином тебя, крестничек, граммов триста будет. Сейчас мы ее успокоим». Михалыч осторожно зачерпнул несколько банок воды и плеснул на дно лодки. Плотва продолжала барахтаться в искусственном водоеме. Между тем у Михалыча начался бешеный клев плотвы. Рыбы одна за другой отправлялись в лодку.
Мне удавалось поймать намного меньше плотвы, но крестный постоянно подбадривал неопытного рыбака. Сумерки постепенно отступали, и моим глазам открылась волшебная картина лесного озера. Деревья-исполины со всех сторон подступали к берегам, поля кувшинок окаймляли водную гладь. Повсюду слышались всплески крупной рыбы.
«Щука озорует, но и до нее дойдет черед», – сказал Михалыч, снимая с крючка очередную плотву. Утренний клев на червя с восходом солнца прекратился, и в ходу стал бабушкин домашний хлебушек. Рыба стала охотно клевать на новую насадку.
Поклевки плотвы были также резкими и уверенными. На дне лодки бултыхалось десятка четыре отборных плотвиц. Солнце поднималось над горизонтом, и клев стал понемногу затухать. Михалыч, загрузил улов в самодельный садок, взял в руки весло и стал выбираться из зарослей кувшинок.
«Теперь побалуемся щучкой, сейчас мы ее разозлим». Верткая плоскодонка под водительством умелого рулевого уверенно заскользила по озерной глади. Отплыв недалеко от плотвиного места, Михалыч, отложив в сторону весло, принялся готовиться к щучьей рыбалке.
Меткий заброс в нужное место, и спиннинг оправляется на дно лодки, а леска ложится на плечо рыбака. Крестный стал энергично грести веслом, увлекая за лодкой уловистую блесну. Такую рыбалку я видел впервые и был немало удивлен.
«Сейчас прокатимся по озеру, щучка обязательно соблазнится». Михалыч менял темп гребли и постоянно подергивал леску. Поклевка зубастой для меня была неожиданной. Спиннинг резко дернулся, и леска за бортом стала уходить в сторону. Владимир Михайлович подхватил удильник и стал энергично подматывать леску. Щука норовила уйти в заросли кувшинок.
«Не обманешь, знаю я ваши фокусы», – подматывая леску, приговаривал рыбак. Лодка, потеряв управление, покорно двигалась в сторону пойманной рыбы. Борьба с зубастой разбойницей продолжалась долго. Наконец, Михалыч подвел щуку к лодке и поручил мне держать подсак.
Пятнистая хищница никак не хотела покидать родную стихию, и после нескольких попыток все-таки удалось затащить в лодку приличную щуку. Крестный удовлетворенно потирал руки: «Не меньше пяти кило будет. Отнесешь бабушке гостинец. Вишь, брюхастая, наелась рыбешек».
В моем воображении уже рисовалась картина триумфального шествия по деревне с пойманной щукой, завистливые взгляды мальчишек. Михалыч решил продолжить рыбалку и вновь по отработанному правилу забросил спиннинг. Не успел он прогрести и сотни метров, как случилась поклевка. Пойманная хищница оказалась намного меньше. За круг по озеру он поймал еще двух приличных щук, но по весу они явно отставали от моего гостинца бабушке. На берегу я попросил крестного позволить мне нести трофейную щуку.
Увидев меня с необычным уловом, бабушка Клавдия удивленно охнула и принялась расспрашивать об утренней рыбалке. Вот тут-то я и дал волю своим фантазиям. Бабушка, конечно же, не поверила моему рассказу, но виду не подала.
Когда дело дошло до разделки пойманной рыбы, тут уж я не отходил от бабушки ни на шаг. До сих пор помню ту щуку. Когда бабушка распорола брюхо, оттуда вылезла живая лягушка. Я опрометью выбежал из избы. Уху из подаренной рыбы есть не стал.
Долго у меня сохранялось стойкое неприятие щучьего мяса. Возраст и любовь к заливному из щуки все-таки нарушили неведомое табу. В очередной раз, вкушая с хреном щучий деликатес, вспомнил те далекие годы и необычный троллинг Михалыча.
Свежие комментарии